егодня столетие. Было ли это величайшим достижением, или это была величайшая трагедия, или не менее величайшая афера, но в любом случае, то, что в этот день случилось сто лет назад, было величайшим. И пока мы не можем быть объективными. Для объективности ещё не наступило время. Но всякий холодный и рассудочный взгляд на вещи предваряется эмоциональным всплеском. И вот ведь, плещется до сих пор.
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
Не угадал Павел Коган. Мальчики нашего века не плачут о времени большевиков. И то, что в то время казалось точностью, оказалось мимо.
Но что можно сказать точно: о нашем времени никакие мальчики плакать не будут.
И подборка стихов из книжки. Что вспомнилось и как вспомнилось.
Сонет к власти
Я не люблю заведомо властей.
Любую власть всегда возьмут тираны.
И вновь падут восставшие титаны,
И будет вновь прикован Прометей.
Пришедший к власти поздно или рано
Вдохнёт дурман покорности людей.
Стремленье к власти — жажда наркомана.
И не спасает разница идей.
Какою мерою измерить меры,
Где вёсла нескончаемой галеры
Стыдливо именуются судьбой?
И почему в кумирах изуверы?
Ты шёл на смерть, был страшен лютый бой,
Но кто победу разделил с тобой?
Мне казалась незыблемой эта стена.
Только рухнула. Медленно пыль оседает...
И не то, чтобы жаль, и не то, чтобы наша вина.
Только места нам нет, как и прежде, ни в стаде, ни в стае.
Только новые волки свои утвердили законы,
Только тихие овцы безропотно кормят волков.
Только ветру о чём-то тревожно лопочут знамёна.
И возмездия жаждут пролитая кровь и покинутый кров.
Давно стоим мы у дверей
И ждём своих поводырей.
Нам говорили: будьте тут.
Нас уверяли, что придут.
Мы их узнаем по шагам,
Поднимем крик, поднимем гам.
Затараторив горячо,
Положим руку на плечо,
И перейдя дверной проём,
Мир хоть бы ощупью поймём.
Но нам, незрячим, невдомёк:
Закрыты двери на замок.
Мы зря у запертых дверей
Стоим и ждём поводырей.
